Когда мы занимаемся восстановлением связи со своими внутренними частями, для начала нам было бы полезно получить представление о том, как мы их создавали. Вы уже познакомились с несколькими примерами формирования частей, которые были приведены ранее в этой книге. Здесь мы приведем еще несколько примеров того, как это происходит.

Сару одолевали грусть и депрессия, и она решила поработать с ними с помощью Глубинного преобразования. Она обнаружила, что ее часть преследовала следующие цели:

Желание, чтобы о ней позаботились — отдых и тепло — покой и комфорт — блаженство — существование.

Во время выполнения Глубинного преобразования мы обычно не получаем никакой информации о том, как сформировалась наша внутренняя часть. Метод позволяет нам исцелить то, что уже существует. Но когда Сара спросила свою часть: "Сколько тебе лет?" — она получила ответ, — "Три месяца", — и погрузилась в воспоминания. Саре представилось, как она младенцем лежит в детской кроватке, а ее родители громко спорят возле нее, не обращая на дочь никакого внимания. После завершения процесса преобразования Сара сразу же почувствовала себя лучше. Она заметила, что у нее поднялось настроение и кроме того постоянное желание, чтобы о ней проявляли заботу, больше не беспокоило ее во взаимоотношениях с ее парнем.

Когда Рут было около четырех лет, мать оставила ее в летнем лагере на три месяца. Мать объяснила ей тогда, что она обязательно вернется и заберет Рут домой, но Рут была тогда слишком маленькой, чтобы понять, что означают эти слова. Она решила для себя, что больше уже никогда не увидит свою мать. Рут чувствовала себя опустошенной и одинокой. Та часть Рут, которая чувствовала себя опустошенной, была "заморожена" в юном возрасте. Она пришла к заключению, что Рут уже больше никогда не сможет получить ту защиту и любовь, о которой она мечтала, и что в некотором смысле она недостойна этой любви. Во взрослом возрасте Рут замечала, что ей неудобно было просить о чем-нибудь. У нее складывалось впечатление, что некоторая ее часть считала, что она не заслуживает того, о чем просит.

Когда Джо было шесть месяцев, его мать серьезно заболела. В течение двух месяцев она была прикована к постели. Отец целыми днями пропадал на работе, мать не поднималась с постели, а Джо все это время лежал один в своей кроватке. Ему хотелось человеческого тепла и участия, к которому он привык и которого давно не получал. Через некоторое время его тихий плач превратился в отчаянный вопль. Как будто некоторая его часть пришла к выводу, что он уже никогда не сможет получить то, в чем нуждается. Та его часть, которая стремилась к заботе и ласке, стала обособленной и продолжала жить в нем, оставаясь шестимесячным младенцем.

Можно так представить себе процесс формирования внутренней части: в раннем возрасте мы отделились от собственной части во время какого-нибудь затруднения или кризиса. И отделившись, эта часть продолжает настаивать на том поведении, которое она усвоила, будучи ребенком. А поскольку она живет обособленно, то у нее нет доступа к той информации и тем знаниям, которые пополняют нас жизненный опыт, когда мы растем и развиваемся. В некотором смысле эта часть остается замороженной во времени. Юная часть Джо продолжала "вопить" в нем и во взрослом возрасте, хотя он и пытался ее подавлять. Рут, будучи взрослой, чувствовала себя брошенной, как ребенок. Сара все время хотела, чтобы о ней заботились, и это желание совершенно не соответствовало ее нынешнему опыту и возрасту.

Рон жаловался на ощущение, что его постоянно что-то сдерживает. Он чувствовал, что не управляет своей собственной жизнью, и часто сердился, думая, что люди пытаются контролировать его. Когда Рон отнесся к этому ощущению как к своей части, он вдруг вспомнил тот момент в своей жизни, когда он еще совсем маленьким ребенком сидел на детском стульчике, прикрепленном к столу. Он весело колотил по столу и производил немало шума. Тут к нему подошла мать и крепко прижала его ручонки к столу. Из этого случая Рон вынес подсознательное убеждение, что он не управляет своей жизнью.

Карен росла на ферме и любила играть с маленькими котятами, которых кошка выкармливала в сарае. Она любила и заботилась о них, как о собственных детях. И она живо помнит тот самый первый случай, когда одного из них убили. Его просто кто-то задавил, и ей было очень плохо, и она не могла понять, как такое можно сделать с котенком. Она подняла этого мертвого котенка и принесла его показать своей маме. Та, раздраженная тем, что ее оторвали от дел, резко выхватила этого котенка и швырнула в мусорное ведро. Карен была поражена таким отношением к тому, что она любила. Она показалось, что часть ее тоже полетела в это мусорное ведро вместе с котенком. Так у нее возникла привычка отгонять от себя собственные чувства.

Отец Фрэнка начинал паниковать каждый раз, когда Фрэнк ударялся обо что-нибудь и начинал плакать. Когда Фрэнк был маленьким и, расцарапав коленку, начинал плакать, отец бежал к нему, старался успокоить его, говоря, что болячка уже заживает, и начинал шутить. Если Фрэнк все равно продолжал плакать, отец говорил ему, что он маленький и что большие мальчики не плачут. И вскоре он и правда перестал чувствовать боль. Часто бывало так, что он не замечал ни царапин, ни порезов, и не помнил, как они у него появились. Во взрослом возрасте Фрэнк стал относиться ко всему без эмоций и начал думать о том, что это мешает ему получать такое же удовольствие от жизни, как другие люди.

В раннем возрасте наши части могут отделиться от нас в те моменты, когда мы переживаем сильные эмоции, которые по той или иной причине считаются недопустимыми. Та часть Фрэнка, которая испытывала боль и хотела плакать, не принималась его отцом, поэтому он отстранился от этой части. Когда чувства, которые переживала Карен по поводу смерти котенка, были встречены раздражением и пренебрежением со стороны ее матери, часть Карен начала относиться к ее чувствам так же пренебрежительно. Когда Рон весело колотил по столу, выражая свою детскую радость, его мать решила унять его эмоции, прижав руки к столу, и часть его решила для себя, что он не может контролировать свои чувства.

Осуждение и критика со стороны окружающих часто приводит к тому, что части отделяются от нас. Если ребенок проявляет радость и возбуждение, а ему раздраженно говорят успокоиться и замолчать, то часть его, проявлявшая это возбуждение, может замолчать. Когда он повзрослеет, может оказаться так, что не сможет выражать или даже чувствовать радость и возбуждение. У каждого из нас были в детстве такие моменты, когда наше поведение вызывало осуждение, критику и непринятие. Возможно, причиной тому были наши грязные пеленки, плохое поведение за столом, неспособность что-то выучить, нежелание прекратить какие-то действия, нежелание поторопиться, непонимание полученных указаний, исследование своих собственных или чужих гениталий, боязнь чего-нибудь, плач, крик, драка с сестренкой или братишкой или нежелание поделиться своими игрушками. Осуждая мысли, чувства и действия такого рода, мы, скорее всего, пытаемся отделить их от себя. Мы подсознательно отталкиваем их от себя и претворяемся, что они не имеют к нам никакого отношения. Осуждение зачастую служит основой для отделения от своей внутренней части.

Джон занимался торговлей, но его нежелание делать звонки по телефону стало препятствием для его карьеры. Одна мысль о предстоящем телефонном звонке наводила на него страх, вызывала холод и напряжение у него в груди. В процессе преобразования Джон обнаружил у этой своей части следующую цепочку целей:

"защита" — "чувствовать себя в безопасности" — "свобода" — "радоваться и играть" — "быть счастливым" — "покой" — "глубокий покой" — "смерть" — "тишина" — "покой и расслабление" — "вечность".

Этой части было девять месяцев, и у Джона возникла догадка, как могла возникнуть эта часть. Он описал это следующим образом: "Я в своей кроватке и вижу мамино лицо. Оно сердито. Мне бы лучше вообще молчать. Ведь она может сделать все, а я ничего. Она права, а я нет. Может быть, она сердита на меня за то, что я плачу". После завершения Глубинного преобразования эта часть Джона начала ощущать свое Глубинное состояние даже в этой ситуации с сердитой матерью.

Несмотря на то, что отношение Джона к телефонным звонкам резко изменилось, складывалось впечатление, что он сделал еще не все. Во время дальнейших исследований он заметил внутренние образы целой толпы детишек — самого себя в разном возрасте. Он понял, что все эти образы представляют собой те случаи, когда взрослые реагировали на него так, что он чувствовал боль, страх или желание быть подальше. После Глубинного преобразования, проведенного со всеми этими частями одновременно (см. главу 30 "Обобщение метода Глубинного преобразования"), Джон приобрел способность звонить по телефону без всякого страха.

Кроме того, что наши "недопустимые" части отделяются от нас, мы нередко создаем такие части, которые сами ведут себя осуждающе. Эти части берут на себя роль судьи и продолжают осуждать нас и окружающих даже в тех случаях, когда рядом с нами нет наших родителей или тех людей, которые "осуждали" нас. Например, если нам постоянно твердили, что мы не должны бояться, возможно, мы постарались избавиться от своей пугливой части. И в дополнение к этому, могла появиться еще одна часть, которой не нравится страх и которая готова осуждать его и в нас самих и в других людях.

Когда Алисе было около девяти лет, родители однажды предложили ей и ее братьям собраться, чтобы поехать на вокзал. Несмотря на то, что родители были подчеркнуто спокойны и невозмутимы, Алиса не заподозрила ничего необычного. Когда же они приехали на вокзал, мать повернулась к детям и сказала: "Попрощайтесь со своим отцом, вы больше никогда не увидите его". Это заявление ошеломило Алису. Часть ее не хотела видеть того, что должно было произойти. Когда она потом вспоминала эту ситуацию, она видела все вплоть до того момента, когда они прибыли на вокзал. Когда она начинала думать о том, как они отъезжали на поезда, воспоминания становились туманными и неразборчивыми. Вскоре после этого ей понадобились очки. Та часть Алисы, которая делала ее образы нерезкими, стремилась защитить ее от весьма неприятных переживаний.

Роза не помнила большую часть своего детства, а несколько лет полностью выпали из ее памяти. В детстве с ней обращались очень грубо. Довольно рано в ней сформировалась внутренняя часть, которая стремилась защитить ее от постоянной боли. Эта часть заметила, что если Роза думала о всех тех ужасных вещах, которые происходили с ней, она снова начинала страдать. На подсознательном уровне эта часть постаралась сделать все возможное, чтобы защитить Розу, стерев ее воспоминания.

Когда мы переживаем какие-нибудь события, к которым не знаем, как отнестись, подобно тому, как это было у Розы и Алисы, обычно одна из наших частей пытается стереть эти события из нашей памяти. Это лучшее, на что мы оказываемся способными в раннем возрасте, когда пытаемся защитить себя от таких вещей, которым не можем найти подходящего места в своем внутреннем мире.

У Джин была часть, которая испытывала потребность все делать очень хорошо. Если она не могла сделать что-то очень хорошо, она вообще не принималась за это дело. Это мешало ей заниматься теми вещами, которые ей хотелось сделать. Когда Джин начала работать с этой частью, ей стало понятно, как та сформировалась. В детстве мать часто кричала на нее. И несмотря на то, что крики матери были связаны с ее собственным настроением и ее собственными проблемами, маленькая Джин принимала их близко к сердцу и испытывала сильную боль. Примерно в девять лет одна внутренняя часть Джин пришла к заключению, что если она будет делать все очень хорошо, мать больше не будет на нее кричать. И с тех пор эта часть старается делать все только отлично.

Зная о том, как возникают обособленные части, мы можем понять, как следует вести себя с детьми, чтобы помочь им вырасти более цельными и уравновешенными. Вот небольшой пример.

Анна пришла из школы вся в слезах. Мать спросила ее: "Что случилось?"

"Они смеются надо мной! Они называют меня Анни-Фанни!" И она еще сильнее заплакала. Мать хотела для своего ребенка только хорошего, и она помнила о том, как над ней тоже смеялись в детстве. Она не хотела, чтобы Анна тоже пережила такое. Мать немного напряглась, натянула улыбку и бодрым голосом произнесла: "О, Анечка, в этом нет ничего такого. Не позволяй таким мелочам донимать тебя".

У матери Анны были самые добрые намерения, но она не понимала того, что своим поведением она дает понять Анне, что с ней что-то не в порядке. Было бы лучше, если бы мать начала с того, что каким бы ни было сейчас состояние дочери, по большому счету все нормально. Когда Анна способна чувствовать себя плохо, когда случается что-то неприятное, это признак ее внутренней целостности. После этого можно было бы подчеркнуть такое отношение к ситуации: "О, Анечка, как мне жаль", — говорит, например, мать, дотрагиваясь до дочери, чтобы успокоить ее. "Тебе действительно не нравится, когда над тобой смеются, не так ли?" Тем самым мать передает дочери сообщение о том, что ее чувства вполне уместны. И это нормально, что Анна испытывает их. И ей нет необходимости отталкивать от себя эти части и притворяться, что это ее не беспокоит.

Воспитывать детей цельными личностями вовсе не означает, что им следует разрешать абсолютно все, чтобы они не чувствовали никакого давления извне. Составной частью воспитания здорового, счастливого и внутренне цельного ребенка является умение учитывать потребности других людей и ситуации в целом. Очень важно уметь четко определить границы, а ребенок, который не знает своих пределов чаще всего оказывается несчастным и неспособным строить отношения с другими людьми.

Когда детям четко определяют границы и при этом им не намекают на то, что их мысли, чувства или действия являются плохими или ошибочными, у них не возникает желания отделиться от какой-нибудь своей внутренней части. Только тогда, когда их обвиняют в чем-то, дети пытаются избавиться от какой-нибудь своей внутренней части. Если же родитель устанавливает границы допустимого поведения ребенка, принимая его чувства и поведение и считая их естественными и нормальными, тогда ребенку не требуется обосабливаться от собственной части.

Вот упрощенный пример. Четырехлетний Энди играет в соседнем дворе, и настала пора идти домой. "Нет!" — кричит Энди, — "Я никуда не пойду!" У мамы Энди есть целый набор возможностей, позволяющих ей осуществить намеченный план (пора идти домой) и при этом признать, что в самой реакции Энди нет никакой ошибки. Она может сказать: "Тебе здесь весело, правда? Но сейчас нам необходимо идти, Энди. Ты сможешь вернуться сюда завтра", — поднимая его на руки. Или же она может сказать так: "Ты ведь любишь играть долго, не правда ли? А сейчас нам необходимо пойти домой, чтобы я успела приготовить обед для всех. Ты не хочешь сказать "до свидания" своему другу?"

В свое время мы отделились от многих своих частей, потому что мы подсознательно пришли к выводу, что для того, чтобы нас любили, одобряли, защищали, нам улыбались, нас обнимали, кормили и с нами играли, те части, которые "плохо себя ведут", необходимо прогнать подальше. Мы отдаляем эти части от себя, а в результате получаем совсем не то, к чему стремились. Эти части начинают вести настолько обособленный образ жизни, что перестают развиваться и расти вместе с нами, и поэтому они сохраняют это "плохое поведение" даже тогда, когда мы становимся взрослыми. Иногда эти части начинают находить подобное поведение в других людях и осуждать его. Например, если у нас есть раздражительная часть, которую мы в свое время оттолкнули от себя, она может проявить себя во взрослом возрасте в виде осуждения раздражительных людей.

Части всегда формируются в результате приложения всех доступных нам в тот момент усилий и способностей к решению возникшей проблемы. И неважно, как и почему мы в свое время отделились от той или иной части, мы всегда можем пригласить ее вернуться обратно и преобразовать ее с помощью метода Глубинного преобразования. Вам нет необходимости знать, как именно зародились и сформировались ваши внутренние части, чтобы успешно отыскать их работать с ними. Многие люди вообще этого не знают. Все, что вам необходимо знать, это чувство, поведение или мысли, которые вы хотели бы изменить. И отправной точкой вашей работы будут ваши нынешние переживания.