Сначала узнайте, как действуют первоклассные коммуникаторы и первоклассные клиенты. Я интересовался. При этом обнаружился серьезный изъян в самом основании психологии. И тогда я стал строить нечто новое.

Когда психологи изучали фобии, они отправлялись на поиски и находили сотни людей с фобиями. Они возились лишь с теми из них, кто не знал, как справиться с проблемой. Я же предпринял другой подход. Я отправился на поиски и нашел двух человек, у которых раньше была фобия и которые справились с ней сами. Мне оставалось только выяснить, что они сделали.

Я научился этому у Милтона Эриксона, терапевта, наделенного уникальными талантами. Когда к нему обращался клиент с какой-нибудь проблемой, он обыкновенно сначала присматривался к тем людям, у кого этой проблемы не было. Затем он находил способ, как сделать тех пациентов, у которых были трудности, похожими на тех людей, у которых этих трудностей не было.

Однажды я видел, как он работал с одной помешанной. В том, что это была помешанная, не было никаких сомнений. Эта дама не в состоянии была отличить реальное от вымысла. Она пришла со своим психиатром. Тот предложил пространное экзотическое психиатрическое описание того, что у нее не в порядке. Его смысл можно было бы передать двумя словами: «Она чокнутая».

Она стала чокнутой весьма своеобразным способом. В общем, эта женщина не могла отличить то, что произошло в действительности, от того, что она придумала сама или кто-то ей описал.

И вот что удивительно в помешанных. Они никогда не сходят с ума случайным образом. Они всегда теряют рассудок каким-то определенным способом. В этом есть система.

В Аризону на встречу с Милтоном эта пара прилетела самолетом. После того как психиатр дал свое описание, Милтон повернулся к даме и сказал:

— Стало быть, вы выехали из дома и отправились сюда в зеленом железнодорожном вагоне, сидя у окна и наблюдая окрестности. Так сколько времени у вас заняла дорога сюда?

— Двадцать шесть часов,— ответила она.

В действительности же они прилетели самолетом, и это заняло два часа. У нее просто не было способа различить эти вещи между собой.

Вместо того чтобы погружать ее в сильно измененное состояние сознания, Милтон решил использовать уже имеющееся у нее измененное состояние для того, чтобы построить необходимый ей навык. Он знал, что она просто неправильно функционировала. Кроме того, он понимал, почему это происходит. Она просто не знала, как это делать правильно!

Мне понравилось, как Милтон стал собирать информацию. Он повернулся, посмотрел на психиатра и показал на кресло для пациента. Это был дипломированный специалист. Он даже закончил институт Эриксона в одном из штатов. И тут он продемонстрировал то, что я называю «глубочайший и непреодолимый страх». Он бросил взгляд на клиентку, а Милтон сказал:

— Итак, чтобы успокоить даму, я хотел бы показать ей сейчас, что транс совсем не опасен.

Мой мозг немедленно отозвался: «Должно быть, это опасно! В особенности для него! Прямо сейчас!».

Психиатр перешел к креслу, и как только он начал садиться, в тот самый момент, когда он коснулся кресла, Милтон произнес:

— Полностью в транс.— И пока парень проваливался, он добавил: — Хлоп!

После этого Милтон сказал:

— И теперь, пока ты сидишь здесь, я хочу, чтобы ты воспроизвел в своей памяти три вещи, которые, по твоему мнению, наверняка когда-то происходили с тобой. Подумай о таких событиях, в достоверности которых ты абсолютно уверен, но не очень важных событиях, наподобие такого: «Ты завтракал сегодня утром?».

Милтон провел его через три события, которые имели место в тот день, и затем сказал:

— А сейчас придумай три события.

И Милтон погрузил его в еще более глубокий транс так, чтобы его подсознание сообщило ему, каким образом он отличает одни события от других.

А я в это время сидел тут же, то, входя в транс, то выходя из него. Обычно это происходит со всеми, кто находится рядом с Милтоном. Разница между нами заключалась в том, что я рос в 60-е годы. И бывало так, что меня били камнями. Поэтому я вышел из транса. И уловил одну вещь, о которой сказал этот джентльмен. Картинки выглядели по-разному. Милтон спросил о картинках реально происходивших событий:

— Чем они отличаются?

И психиатр ответил буквально следующее:

— Они квадратные, в то время как те — нечеткие, прозрачные и не имеют определенной формы.

К этому времени женщина тоже погрузилась в транс. Милтон заметил:

— К счастью, клиентка уже погрузилась в измененное состояние сознания.

В том смысле, что он уже загипнотизировал ее ко всем чертям.

Он обратился к ней и предложил просмотреть происходившие ранее события. Он попросил ее превратить их в квадратные картинки, затем взять вымышленное событие и сделать его нечетким, прозрачным и не имеющим определенной формы. Далее он дал инструкции ее подсознанию начать сортировать все события ее жизни таким же способом. В наши дни, когда экраны телевизоров по большей части имеют квадратную форму, я советую вам проверить, не сортируете ли вы реальное и вымысел каким-нибудь другим способом.

Эта работа дала толчок тем открытиям, которые я совершил позже вместе со своими друзьями: Кристиной Холл (Chris Hall), Тоддом Эпштейном (Todd Epstein) и другими людьми, которые помогали мне. Мы открыли то, что сейчас называем субмодальностями. Вы могли бы назвать субмодальности валютой мозга. Потому что их можно обменивать и совершать с их помощью изменения.

Люди с давних пор толкуют о субъективности и объективности.

Когда я ходил в колледж, я никак не мог «врубиться» в психологию. Прежде всего ученые-исследователи и клиницисты вообще не общались друг с другом. Мне казалось, что если в медицине исследователи не будут считаться с практиками и рассказывать им о своих разработках, а практики не будут заявлять о своих потребностях, то врачи начнут просто калечить нас.

Ученые-исследователи мнили себя большими авторитетами. Они мучили крыс. Практики держались в стороне, испытывая затруднения и занимаясь самоопределением. Огромные дыры возникали в озоновом слое, который постепенно начинал исчезать, подобно тем психологам, которые лезут из кожи вон.

Я знал профессоров, которые толковали об объективных экспериментах. Я получил физическое образование. Долгое время объективность в физике не подвергалась никакому сомнению. Благодаря Эйнштейну мы узнали, что вещи не объективны, а относительны: они зависят от вашей точки зрения.

Эйнштейн описал путешествие на световом луче. Представьте себе, что вы можете оседлать частицу света — фотон. Другой человек садится на другой фотон. Как бы это выглядело, если бы можно было, сидя на мосту, наблюдать за этой парой, проносящейся мимо на фотонах? Что будет, если эти двое, летя параллельно друг другу, начнут перебрасываться ручным мячом? С точки зрения путешественников, мяч летит перпендикулярно траектории. С моста же мяч будет выглядеть летящим под некоторым непрямым углом. И оказывается, что пространство и время будут выглядеть по-разному в разных системах координат при постоянной скорости света.

Идея о том, что вещи могут быть относительными и в психологии, привела меня к объективной субъективности. Пока я занимался исследованиями, люди продолжали говорить о субъективности как о грехе. Так случилось, что теперь мне нравится грех. И я хочу знать, как он работает.

Это касается практически всего. Во всем, чем мы интересуемся — от гипноза до физики и во всех других областях,— мы ищем субъективный опыт. При моделировании мы исследуем субъективный опыт эксперта. Как он это делает? Как только мы усваиваем этот опыт, мы оказываемся способными влиять на людей точно так же, как эксперт. Чем думать о вещах в категориях «хорошо» — «плохо», мы предпочитаем думать о процессе: «Как вы это делаете?».

Мы займемся некоторыми вещами, похожими на приготовление блюд по книге кулинарных рецептов. Шоколадный торт ни плох, ни хорош до тех пор, пока вы его не попробовали. Из рецепта вы узнаете структуру, опираясь на которую, можно приготовить блюдо. После этого каждый человек вносит небольшие изменения по своему вкусу.

В течение нескольких следующих дней я намерен передать вам основу того, чему я научился у Милтона и некоторых других классиков. Более того, вы можете сами начать строить свое основание. Затем вы сможете взять всё то, что вы делали с убеждениями и гипнозом, и пойти еще дальше.

Наиболее изумительные вещи стали происходить, когда я вернулся от Милтона. В те дни я гипнотизировал всё, что двигалось. Я хотел убедиться в том, что всё, чему он меня учил, работает. Меня не интересовали книжные истины. И я действительно хотел знать, чего можно достичь, несясь сломя голову и пробуя все на свете.

Итак, я купил книгу «Высшие техники гипноза и терапии». В ней собраны журнальные статьи Эриксона, написанные в разные годы. Они описывают различные состояния, которые он вызывал у пациентов, и множество разнообразных гипнотических эффектов типа искажения времени, дальтонизма, ограничения слуха.

В то время мы вели экспериментальную группу, в которую входили студенты старших курсов — наши подопытные кролики! В течение девяти месяцев раз в неделю мы собирались вместе и пробовали всё что угодно. Если что-то у нас не получалось, мы пробовали сделать то же, но по-другому.

Наука о гипнозе изучает такое понятие, как восприимчивость к гипнотическому воздействию. Хильдегард (Hildegard) из Стэнфорда «доказал», что одни люди могут быть загипнотизированы, а другие не могут. Однако он упустил из виду то, что в лингвистике называется перформативом. Иначе говоря, в таком описании ситуации нет никакого указания на того человека, который в действительности выполнял наведение гипнотического состояния. Поэтому мы спрашиваем: «Загипнотизированы кем?».

Мы брали людей и экспериментировали с ними. Одни люди всё выполняли легко. Другие могли делать всё после того, как узнавали, как это делать. И лишь немногие могли погружаться в глубокий транс, но не могли ничего сделать.

Однажды мы с другом сидели за столом, на котором лежала иллюстрация к обложке книги «Структура магии». Друг находился в глубоком трансе. Его глаза были закрыты. Я сказал, что, когда он откроет глаза, иллюстрация исчезнет. Затем я предложил ему начать считать про себя до десяти. На счете десять картинка исчезнет.

Этот парень до тех пор пребывал в полном унынии. В течение шести последних месяцев всякие его попытки вызвать у себя хоть какие-нибудь гипнотические явления терпели полный провал. Как только он начал считать, я спрятал картинку под стол.

Он открыл глаза:

— У-у-у-х-х!

Я тут же сказал:

— Вот так! А теперь закрой глаза.

И вернул картинку на свое место.

Открыв глаза, он воскликнул:

— Бог мой!

И тогда я сказал:

—Ты же понимаешь, что это значит, что ты можешь делать всё.

С тех пор он может вызывать у себя любое гипнотическое явление: любую галлюцинацию, искажение времени — всё. Мне труднее сказать, что он умеет делать вне гипноза.

Я вселил в него убеждение, правда, весьма примитивным способом. Ничего не изменилось в окружающем мире. Ничего не изменилось в его неврологической структуре. Лишь убеждение стало новым.

Это привело меня к вопросу: «Как работают убеждения?». Для гипноза, как и для многих других вещей, убеждения представляют собой те экспрессы, которые доставляют людей к самым отдаленным измененным состояниям сознания быстро и эффективно. Дайте людям новые убеждения относительно их способностей — не только в трансе, но и в жизни в целом. Ездите быстрыми поездами.

Многие думают, что, когда вы входите в транс, вы полностью теряете контроль. На самом деле вы устанавливаете еще больший контроль. Вы получаете возможность контролировать частоту сердечных сокращений, артериальное давление, развивать свою память, физическую силу и ловкость, способность изменять восприятие времени и окружающего вас мира. В конце концов, вы начнете делать все эти вещи. Это расширит спектр ваших способностей к общению с самим собой и с людьми. Исследуйте все возможности. Тогда вы сможете понять, что такое контроль и где его полезно использовать.

Строя свои убеждения, мы используем простой строительный материал. Кто из вас имеет опыт работы с субмодальностями? На самом деле все мы всю свою жизнь пользуемся субмодальностями, сами того не осознавая.

Заметьте различия между тем, как другие учат и как учу я. Уделите внимание собственной установке. НЛП — это нечто большее, чем просто методология. Это еще и ваша позиция, в которой вы находитесь по отношению к использованию инструментария НЛП. Если у вас нет достаточно серьезной уверенности в том, что вы сможете что-нибудь сделать…

Остановитесь прямо сейчас. Уделите несколько минут для маленького исследования. Закройте глаза. Подумайте о человеке, который вам лично неприятен. Вспомните такого, при появлении которого ваш внутренний голос вскрикивает: «О, черт!» …Итак, закройте глаза и погрузитесь в воспоминание. Выберите одного из тех, кого вы увидели. Когда вы видите, как этот человек появляется перед вами, заметьте, откуда раздается ваш внутренний голос и какие ощущения он вызывает у вас. Если вы сделаете эту картинку больше и ярче, вероятно, ваши ощущения станут еще более неприятными. Ведь так?

Теперь попробуем другой способ. Обычно я рекомендую попробовать это перед работой с клиентами. Безотносительно, является ли этот человек вашим клиентом или нет.

Представьте себе ущелье, с обеих сторон зажатое горами. Увеличивайте картинку до тех пор, пока она не станет размером десять на десять метров. И там, на самом дне ущелья, я хотел бы, чтобы вы поместили своего клиента. Сделайте его очень маленьким. И в это время заметьте, как молния ударяет то в одну, то в другую вершину гор.

Прямо напротив себя поместите десятиметровую пуму — огромную рычащую кошку. Мысленно войдите внутрь картины, прямо внутрь пумы, принимая ее размеры. И уже с позиции кошки бросьте на клиента голодный взгляд. И, продолжая смотреть сверху вниз на этого человека, поскребите лапой землю и заметьте, как его охватывает дрожь. Как ужас появляется в его глазах. Вы можете услышать громкие раскаты грома и отозваться разрывающим душу рычанием.

Возьмите эту картинку и начните увеличивать ее размеры все больше и больше. Цвета сделайте ярче и насыщеннее. И глядя вниз на клиента, вы услышите свой голос: «Ты мой!». Заметьте, как это изменяет ваши ощущения.

Если же вы не заметили никаких изменений, проверьте свой пульс. Убедитесь в том, что ваше сердце все еще бьется. Потому что, увеличивая эту картину, вы можете также усилить громкость. Разместите на склонах гор хор из двухсот басов, поющий: «Возьми его! Он твой!».

Займите новую позицию и начните действительно верить в то, что ваше призвание — помогать людям. Вы просто не даете им расти. Они пришли к вам. Они заплатили вам, чтобы вы изменили их жизнь. И, с Божьей помощью, вы собираетесь это сделать.

Назовем это созданием установки. И если вы приступаете к делу с такой установкой, то вам потребуется лишь добавить изрядное количество навыков. Мы создаем навыки из тех же самых строительных блоков.

Вернемся к фильму. Если вы уже восстановили картину, я хочу, чтобы вы сделали ее больше. Пусть хор начинает петь всё громче и громче. А звук становится объемным, как в церкви. Приблизьте этот образ. Какие ощущения он вызывает у вас? Изменило ли то, что вы делали, интенсивность этих ощущений? Если да, то продолжайте этот процесс до тех пор, пока он будет добавлять вам внутреннюю силу. И теперь, вместо «О, черт!», вы, глядя сверху вниз на клиента, начинаете проговаривать: «Кусок кекса!».

То же самое происходило, когда вы начинали ходить. Вы осваивали очень маленькие кусочки, по одному шагу, затем соединяли их вместе в единое целое, чтобы, опираясь на это целое, начать исследовать новый непознанный мир действий, мир обучения, мир понимания, мир всё более расширяющихся возможностей контролировать свое окружение.

Отвлекитесь на мгновение. Задайте себе несколько вопросов. Устройте своему мозгу маленькое испытание.

Вы можете обмануть клиента. Не с любым клиентом сработает трюк с картинкой. Тот парень в то время и в том месте совершенно не ожидал этого. И этот трюк изменил его убеждение. Решающим было не то, что картинка исчезла. Важным было то, что изменилось его убеждение.

Может быть, вы думаете, что плацебо работает, потому что человек не знает, что он принимает плацебо? Оно работает благодаря убеждениям.

В США мы провели один необычный эксперимент. Мы испытали все лекарства на действие плацебо. Использовалось дважды слепое испытание. Таким образом мы получили информации о плацебо больше, чем о всех остальных лекарственных средствах вместе взятых.

У Роберта Дилтса и у меня появилась идея. Мы решили выпускать один продукт: крошечные, ничем не заполненные ампулы под названием «плацебо». И никаких побочных эффектов.

Роберт в то время был моим студентом. Он просмотрел исследования по таким стандартным проблемам, как головная боль. Мы решили выпустить небольшой буклет с каталогом. Человек отыщет в нем название «головная боль» и прочитает: «При замене действующих лекарств на плацебо последнее действует в пяти случаях из шести». Далее написано: «Принимать семь раз при головной боли». Убедительная вещь!

FDA выразило свое недовольство. Они стали убеждать нас в том, что эффект будет снижаться. Плацебо будет терять свою силу. Мы и сами знали, что это может произойти. Некоторые люди не смогут изменить убеждения, встроенные так крепко вначале.

Тогда мы открыли свой запасной план. «Новинка! Плацебо плюс! Дважды инертные составляющие! В два раза сильнее, чем до сих пор!»

Конечно, фармацевтические фирмы тут же напали на FDA. Они не позволили нам это сделать. Они не смогли найти ничего опасного. Ведь ампулы были совершенно пустыми. В них абсолютно ничего не было. Они твердили нам, что это нелегально и аморально. «Ну и, кроме того,— в голос твердили они,— это не будет работать, поэтому мы не разрешаем вам делать это».

Мы доказали, что это будет работать. У нас были десятки экспериментальных результатов от них самих. Кроме того, мы получили свои собственные результаты.

Мои клиенты зачастую узнают о лекарстве, что это плацебо, когда принимают его. И все-таки они принимают его. В действительности я предоставляю им возможность верить в то, что это работает, потому что это плацебо. Я полагаю, что поскольку они уже знают, что это плацебо, оно будет работать всегда. И оно работает. Вопрос о том, как будет работать убеждение, определяется тем, с какой позиции я предложу вам стартовать.

Можно многому научиться, используя изменения темпа голоса и тональности. Вы можете потренироваться с магнитофоном, CD-плейером, метрономом и т.п. Зачастую у нас больше инструментов, чем требуется на самом деле.

Во многих книгах можно прочитать: «При работе с глубоким трансом темп речи и тон голоса не имеют никакого значения». Предположим, вы услышали бы эти слова, произнесенные голосами Микки Мауса и Мухаммеда Али. Полагаю, они произвели бы на вас разное впечатление. Легко понять, что темп и тон речи не производили никакого воздействия лишь потому, что написавший это был не способен менять ни тон, ни темп своей речи.

Скептики провели такой эксперимент в те времена, когда они еще серьезно надеялись выставить меня мошенником в глазах общественности.

Я проводил семинар для 350 человек. Два психиатра из лаборатории в Хильдегарде привели женщину невысокого роста. И заявили: «Согласно заключению нашей лаборатории эта дама — полный ноль. Она не поддается гипнозу». И эти «сушители мозгов» подхватили даму с обеих сторон под руки и поставили передо мной.

У нее был совершенно отрешенный взгляд. Транс я узнаю сразу. Они повторили еще раз: «Она не поддается гипнозу». И она начала кивать головой.

Я подумал, что можно было бы провести небольшую демонстрацию. Я развернул ее и подвел к вращающемуся стулу на сцене. Затем усадил ее на стул так, чтобы она оказалась спиной к зрителям, и предложил ей немного расслабиться.

После этого я вышел вперед и объявил, что эти два симпатичных человека из местечка Хильдегард близ Стэнфорда привезли к нам человека, совершенно не поддающегося гипнозу. Я хотел им показать, что некоторые люди на самом деле не могут быть загипнотизированы. Я до сих пор удивляюсь, каким образом можно загипнотизировать всех поголовно тягучим монотонным голосом с аудиокассет, которые выпускают в Хильдегарде. Но я решил об этом не упоминать.

Затем я развернул стул и, обратившись к женщине, сказал:

— Если бы я сказал: «Закрой глаза сейчас же!», вы не смогли бы этого сделать?

И она — хлоп! — закрыла глаза. Почему? Да потому что существуют очевидные различия между тем, чтобы, сидя в кресле, в лаборатории, слушать магнитофонную запись, и тем, чтобы, сидя на сцене и глядя на триста пятьдесят пар глаз зрителей, слушать голос реального человека. Это воспринимается по-разному.

Почему бы нам не обзавестись аудиторией в сотни зрителей у себя в офисе? Наводить транс стало бы значительно легче. Эта женщина никогда в жизни не оказывалась перед аудиторией такого размера. Она уставилась в это море глаз. И это тут же изменило состояние ее сознания. Поэтому, когда она вздохнула и я сказал: «Закройте глаза!» — она «с места в карьер» стала погружаться в себя.

Она последовательно продемонстрировала почти все трансовые явления. Я объявлял их как те вещи, которые она не сможет сделать. Я стоял немного впереди нее и говорил: «Если бы мне пришлось поднять ее руку вот так, она бы просто оставалась в этом положении». Я поднимал. И она оставалась. Но я не оборачивался на нее. Аудитория отзывалась дружным «У-ух-х!» и оживлялась, привлекая мое внимание. Всегда приятно вызывать такое оживление людей. Они платят еще более пристальным вниманием.

Я хочу, чтобы вы начали с чего-то совсем простого. Подумайте о чем-то таком, в чем вы полностью убеждены. Выберите что-то не слишком эмоционально окрашенное. Я думаю, некоторые из вас имеют психологическое образование. Излечите себя от этого! Доверьтесь мне. Подумайте о чем-то вроде: «Верите ли вы в то, что солнце взойдет завтра?». Не выбирайте такого: «Верите ли вы в то, что вас ценят?». Думайте проще, тогда это сработает. Как только вы становитесь глубокомысленными, это становится менее эффективным. Эмоции усиливаются, информация теряется.

Когда-нибудь в детстве вы пробовали быстро пролистывать блокнот с нарисованными на каждом его листе картинками? Это создает эффект движущихся фигурок. Видели ли вы такое? Если я возьму такой блокнот и буду показывать вам по одной картинке в неделю в течение пяти лет, сможет ли ваш мозг построить из этого фильм? Вы не поймете, что происходит. Если же вы всего один раз быстро пролистаете блокнот… Так работает наш мозг. Он учится, делая вещи быстро и просто. Он создает привычки.

Легче вылечить фобию за десять минут, чем за пять лет. Я выполнял этот трюк в течение десяти лет, прежде чем стать совершенно уверенным в себе. Я не понимал, что именно скорость исполнения делает вещи такими жизнестойкими. Я умел лечить фобии. Другие люди — нет. Некоторые пользовались той же самой техникой, и всё равно у них ничего не получалось.

Я обучал людей технике быстрого излечения фобии. Они выполняли первую часть техники в течение одной недели, вторую часть — еще в течение недели и, наконец, через неделю — последнюю часть. После этого они приходили ко мне и заявляли: «Она не работает!». Если, однако, вы уделите ей всего пять минут и будете повторять ее лишь до тех пор, пока она не станет происходить очень быстро, то мозг научится. Потому что именно так он учится.

Я был более нетерпеливым, чем они. Они рассиживались, желая растянуть это удовольствие на час. Я же хотел разделываться с каждым клиентом за пять минут, поэтому и добивался успеха. И это оборачивалось на пользу клиенту.

Я обнаружил, что человеческий мозг не учится медленно. Он учится быстро. Я не знал об этом. Я просто работал быстро.

Похоже на то, что всё вокруг работает точно так же. Если взять лист металла и попытаться резко его согнуть, он восстановит свою форму. Если сделать это еще резче и сильней, он может сломаться. Если же вы просто медленно будете на него давить, он снова разогнется. Чтобы добиться изменений, используйте скорость.

Тот же принцип применим и в том случае, когда вы хотите облечь идеи в новую форму. Предположим, вы проводите клиента по шагам техники быстрого излечения фобии. Чтобы она сработала, необходимо выполнять шаги быстро, в особенности на этапе перемотки пленки назад. Именно скорость дает здесь стойкий результат. Впрочем, я больше уже не пользуюсь этой техникой. Она слишком медленна для меня.

В целях присоединения порой я цепляюсь за вас. Либо чтобы не заснуть, либо чтобы притормозить. Вы можете присоединяться ровно до тех пор, пока не почувствуете себя в шкуре клиента. Сделайте это, чтобы почувствовать его состояние. Присоединитесь к счастливо женатому Нобелевскому лауреату, устроившему щедрую и умеренную вечеринку. Присоединитесь к пострадавшему, чтобы понять, как научить его реагировать. А затем медленно выведите их из того места, где они застряли. Присоединяйтесь, чтобы вести!

У вас есть возможность повторить ошибку Монтессори и довести присоединение до крайности. Всегда учить кинестетических детей кинестетическим способом. К визуальным детям постоянно присоединяться только визуальным языком. Это сделает их совершенно неприспособленными к жизни! Научите людей пользоваться всем, что они умеют, так быстро, как они могут.

Дети учатся говорить. Они даже не знают о том, что такое язык. Они могут научиться языку быстро. Они могут даже изучать иностранные языки, еще не вполне усвоив свой родной. Наша школьная система совершенно не справляется с обучением иностранным языкам. Мы изучаем их двенадцать лет, а потом не можем произнести ни слова.

Другой вопрос: где мы изучаем язык. Когда я ходил в школу, мы сидели в кабинках лингафонного кабинета. И звучание каждого слова иностранного языка ассоциировалось с видом этой кабинки. Я учил испанский. Поехал в Мексику. Слушал испанский язык. И видел кабинку. Я снова мысленно возвращался в свои школьные годы. И это совершенно не помогало мне общаться на испанском. Но это забавно, если вам нравятся кабинки.

Забросьте кого-нибудь в Мехико. Дайте им пару бутылок текилы. И к утру они уже свободно будут болтать на «лингва франка». Относитесь к этому с юмором. Пусть это вас вдохновляет. Ведь это ваша жизнь. И это жизнь наших детей.

И как только я перестал об этом думать, я просто вышел на улицу и мне было интересно, и я что-то делал вместе с людьми и общался с ними. Так можно выучить язык. Так можно научиться чему угодно. Но люди этим не пользуются.

Люди думают о том, чего они не могут делать. Я проводил генеративный семинар. Я объявил: «Я не собираюсь вас лечить; приходите, потому что вы ведь хотите чего-то лучшего для себя?». Люди пришли. Но они не входили и не давали себе шанса даже задуматься о возможностях.

Они вошли, и один стал говорить: «Я хочу избавиться от внутреннего диалога». Я говорю: «Застрелись, и у тебя больше не будет его». А в ответ слышу: «Подождите минутку…»

Им необходимо понять, задуматься над возможностями. Они даже не понимают, в чем проблема. Сначала они решают так: «Я знаю решение! Если у меня не будет внутреннего диалога, я буду чувствовать себя прекрасно. И тогда я все пойму». Вместо этого они могли бы осознать, что мы можем сами выбирать, что сделать с проблемой и какую процедуру для этого использовать.

Они могли бы говорить внутри себя, как Моцарт. Тогда у них была бы какая-нибудь опера для вдохновения. И они захотели бы сохранить все свои голоса. У них был бы такой же раскатистый смех, как у Моцарта. И тогда их внутренний мир стал бы резонировать с музыкой и приятным возбуждением, а не с раздраженным визгом или нытьем.

Что бы ни встретилось на пути, двигайтесь быстро, так, чтобы ничто не смогло зацепиться за эти подробности. Двигайтесь быстро. Чем быстрее вы мчитесь, тем меньше деталей вы способны ухватить. В деталях можно погрязнуть. Часто мы не понимаем, когда следует двигаться быстро, а когда медленно. И это приводит к неудачным решениям.

Ценность той или иной детали определяется тем, чему вы хотите научиться. Мы учимся переезжать через мост. Хотите ли вы переехать медленно? Все ли возможности падения с моста уже вкрались к вам в голову? Вы хотите получить результат — оказаться на другом конце моста. Так добавьте какой-нибудь способ получить удовольствие от этого процесса.

В армии учат ходить по бревну. Солдат проходит по бревну, лежащему на земле. Поднимем бревно на шесть метров. Он начинает двигаться медленнее, чем на земле. Он смотрит на землю, обращая внимание на посторонние детали. Ему необходимо помнить только о бревне. Если бы он действовал так же, как на земле, он получил бы тот же самый результат. Но чем больше он задумывается о высоте, тем чаще ему приходит в голову возможность падения с бревна.

Иногда информация имеет отношение к делу, иногда нет. Постройте убеждение, которое гласит: «Смотри на бревно и переходи на другой конец. Нет никакой разницы». Фильтруйте и отбирайте ту информацию, которой будете пользоваться.

В Хьюстоне мы забирались так высоко, как могли: на высокие деревья, иногда на скалы. На равнине высота кажется еще выше. Я помню, как в первый раз увидел работу монтажников на небоскребах. Я смотрел вверх. А они там просто прогуливались по балкам. И я думал: «Эти парни, должно быть, сошли с ума».

Но я стоял на семнадцатом этаже, глядя вверх на монтажников и размышляя обо всем этом, как будто еще семнадцать этажей могли сделать погоду. Внезапно я посмотрел вниз. Долго ли придется лететь? Начиная с какой-то высоты, мы действительно не способны думать ни о чем другом?

Им приходится следить за некоторыми вещами, например, такими, как инструменты и ветер. Ветер — это единственная вещь, за которой я научился следить. Я стоял на платформе. Несмотря на то, что подо мной был пол, ветер почти сбивал меня с ног. Я был занят тем, что смотрел на монтажников. Я не смотрел, куда иду. Они же предвидели очередной порыв ветра. И еще до его прихода они наклонялись в его сторону. Какое-то чувство подсказывало им его приближение. Тут порыв свалил меня с ног.

Постройте убеждение, которое будет говорить: «Настрой свое восприятие и разработай свое поведение в соответствии с решаемой задачей. И тогда задача станет простой». Если вы этого не сделаете, то получите противоположный результат. Вы получили слишком серьезное образование.

Теперь остановитесь и подумайте о чем-то таком, в чем вы абсолютно, полностью и окончательно уверены. Просто остановитесь. И подумайте об этом. О том, что вы хорошо знаете.

Обратите внимание на следующие особенности. Заметьте, что происходит, когда вас спрашивают: «Взойдет ли завтра солнце?». Как вы представляете себе эту очевидную вещь? Ведь солнце взойдет завтра утром.

Я думаю, что в колледже вы, вероятно, изучали экзистенциализм. И вы способны оспорить всё что угодно. Но вопрос вот в чем: «Вы действительно верите или нет?». Чтобы проверить, можете ли вы философствовать на эту тему, вернитесь в колледж. Если необходимо, возьмите какую-нибудь тему, вроде: «Полезно ли дышать?».

Когда вы сделаете свой выбор, отметьте для себя особенности этого убеждения. Звучит ли голос с этой стороны или с той? Его источник в голове, прямо перед вами или позади вас? Может быть, он двигается? Поднимается вверх или опускается вниз? Совершает колебания из стороны в сторону? Вращается вокруг вас? Часть голосов звучит впереди, а часть доносится сзади?

Вы читали Стивена Кинга? Как, вам нравятся его внутренние диалоги? Ну уж только не мне! Частью его мотивационной стратегии выступает голос, источник которого расположен в полуметре сзади и который раздается как будто из мрачного подземелья. Он орет: «Давай работай!». Пожалуй, это уж точно будет поддерживать в вас бодрое желание работать.

Выберите также что-то такое, что могло бы быть, а могло бы и не быть. Не то чтобы это было неправдой — просто это может произойти, а может и не произойти. Поиграйте на следующей неделе в такую игру: «Ах! Может быть так, а может быть эдак». Или: «Что ты хочешь к обеду?». А вы можете ответить: «Ох, я даже не знаю, хочу ли я есть вообще». Выберите что-то такое, что может случиться, а может и не случиться.

Разберемся вместе не торопясь и с тем и с другим. Но по очереди. Подумайте сначала о том, в чем вы уверены. После этого подумайте о том случае, который может произойти, а может и нет. Теперь у вас есть убеждение и есть сомнение.

Я хочу обратить ваше внимание в особенности на то, где располагаются картинки. Эти образы могут находиться в разных местах. Быть может, один выше, а другой ниже? Один правее, а другой левее? Или они в одном и том же месте?

Вы, сэр, посмотрите на первую картинку. Теперь на вторую. Заметьте их местоположение. Они в разных местах? Значит, убеждение прямо перед вами и чуть ниже, а сомнение слева. А как у остальных? У каждого может получиться что-то свое.

Именно из таких вещей и строится субъективность. У каждого из вас есть картинки, голоса, ощущения, музыка, вкус, чувство равновесия, обоняние. И это реально.

Вы не можете ошибиться относительно собственной субъективности. Это единственная вещь в жизни, относительно которой нельзя ошибиться. Это ваш собственный субъективный опыт. Если картинка выглядит так, как будто она располагается справа от вас, значит, так оно и есть.

Рассмотрите свои представления. Посмотрите сначала на одно, потом на другое. Быть может, одна картинка больше по размерам? Или ярче? Или ближе? Одна черно-белая, а другая цветная? Одна похожа на слайд, подобно застывшему фотоснимку? Или и та и другая — фильмы? Одна резкая, а другая размытая? Одна объемная, а другая плоская?

А как насчет звука? Быть может, голоса в этих картинках доносятся с разных сторон? У них разный темп? Один звучит ближе, а другой дальше? Это ваш собственный голос или голос вашего отца?

Порой сложные вещи распадаются на что-то совсем простое. У меня была одна клиентка, у которой представлением для убеждения был голос ее бабушки. Когда она в чем-то сомневалась, звучал голос ее матери. Она сортировала эти вещи таким способом. Она заявила, что у нее есть убеждение в том, что она не сможет войти в глубокий транс. Я предложил ей взять это убеждение и поменять его голос на другой.

Есть ли у вас такие различия? Это крупные детали. Позже мы перейдем к более мелким.

А теперь я хочу, чтобы вы подумали о способности погружаться в более глубокий и совершенный транс, чем тот, на который, как вы раньше думали, вы были способны. Я хочу, чтобы вы сделали это совершенно конкретным способом. Начните с того, что поместите изображение самого себя в таком трансе на то место, где располагалось изображение сомнения. Не размещайте пока его в позиции убеждения. Начните с той, в которой что-то может произойти, а может и не произойти.

Не согласитесь ли вы оказать мне небольшую услугу, сэр? У вас то, что могло бы случиться, а могло бы и не случиться, располагается слева вверху. Так? Я хочу, чтобы вы начали с того, что поместили прямо в это место представление о том, как вы можете погружаться в еще более глубокий транс, чем когда бы то ни было. Хорошо? А теперь медленно отодвигайте связанную с этим представлением картинку к горизонту до тех пор, пока она не превратится в точку. После этого притяните ее быстро, р-раз! Вот так. Притяните ее в то место, где у вас было твердое убеждение, снабдив эту картинку теми же аудиальными представлениями, которые сопровождали это убеждение. Сделайте картинку того же размера, поместите на том же расстоянии от себя и сделайте это по-настоящему внезапно. Теперь начинайте.

Вот так… погружайтесь полностью, с нарастающим ощущением комфорта, удовлетворения и удовольствия от того, как легко на самом деле учиться переходить в глубокое, комфортное и расслабленное состояние. И я хочу, чтобы ваше подсознание дало вам полную гарантию в том, что вы знаете, как на самом деле учиться использовать в полной мере все ресурсы своего мозга, и что вы можете научиться совершать любое изменение и осваивать любой навык, какой хотите. Я хочу, чтобы вы знали, что вы можете вернуться в это состояние по своему желанию, а если захотите — погружаться в два раза глубже прямо сейчас. Вот так — всё глубже и глубже.

Я хочу, чтобы вы заметили, что всякий раз, когда я прикасаюсь к вам вот так, вы можете возвращаться назад или, даже если вы просто ощущаете прикосновение моей руки вот здесь, вы можете вернуться. И, конечно, если бы я прикоснулся к другому вашему плечу, вы могли бы вернуться обратно в сознательное состояние и почувствовать себя абсолютно и исключительно прекрасно. Вот так. Все ближе и ближе сюда. Вы уже здесь?

«Да, полностью».

Спасибо!